Болонев Ф.Ф. Старообрядцы Забайкалья в ХVIII-XX вв

от | Апр 21, 2018 | Книги, Семейские | Нет комментариев

ПЕРЕСЕЛЕНИЕ В СИБИРЬ
(Верхотурский этап 1764—1765 гг.)

Драматическая судьба двух колоритных групп русских старообрядцев Сибири — “поляков” Алтая, Восточного Казахстана и “семейских” Забайкалья продолжает привлекать исследователей. Несмотря на большое количество изданных книг и статей, до сих пор в их истории много “белых пятен”, неизвестных страниц. Нередко ученые приводят разные даты переселения этих групп в Сибирь, связывая их выгонку из пределов Белоруссии и Украины с разделами Польши, как известно, происшедшими в более позднее, время. Не во всем ясен маршрут их следования к местам поселения и многое другое. Мнения ученых разделилось и о добровольности их переселения. Одни писали о насильственном переселении1.

П. А. Ровинский сомневался в этом2.

Вл. Гирченко утверждал, что это было добровольное переселение3.

Новый материал, найденный в архивах, позволяет взглянуть на эпопею переселения более определенно.

Летом 1986 г. в Москве в Центральном государственном архиве древних актов в фонде Верхотурской воеводской канцелярии обнаружены новые документы, раскрывающие картину поэтапного переселения в Сибирь русских беглых людей, выведенных из Польши. Из них мы узнаем о том, как и при каких условиях происходило переселение староверов, кто их сопровождал по этапу, каковы были снабжение, маршрут следования и даты их прибытия в Верхотурск и убытия из него. Поскольку материалы свидетельствуют только о партиях переселенцев, прибывших в Верхотурье и отправленных из него, исследователи вправе назвать этот этап прохождения Верхотурским.

Важную роль на этом этапе играл Лаврентий Фабрициус, секунд-майор, или пример-майор, как указывается в документах. При его участии были сформированы из беглых людей Селенгинский и Томский пехотные полки, а, возможно, и организована пересылка этих людей на Алтай, в Барабинскую степь и Забайкалье. Документация, денежные расходы и снабжение людей провиантом — все было сосредоточено в его руках.

Новые материалы проливают свет на эпопею следования в пути 14 партий выводимых из Польши староверов. От Казани и Соликамска до Верхотурья, Тобольска, Екатеринбурга, Туринска. А началось с того, что в 1764 г. правительством Екатерины II была совершена вторая выгонка старообрядцев из польских пределов. Заманчиво предположить, что к этим мероприятиям правительство подтолкнул и совет М.В. Ломоносова, которого волновала судьба русского народа, его разобщенность на религиозной и социальной почве, уход русских людей за рубеж. В 1761 г. в работе “О сохранении и размножении российского народа” Ломоносов писал: “С пограничных мест уходят люди в чужие государства, а особливо в Польшу, и тем лишается подданных Российская корона… Побеги бывают более от помещичьих отягощении крестьянам и от солдатских наборов. Итак, мне кажется, лучше пограничных с Польшей жителей облегчить податьми и снять солдатские наборы, расположив их по всему государству. Для расколу много уходит русских людей на Ветку: находящихся там беглецов не можно ли возвратить при нынешнем военном случае? А впредь могут служить способы, кои представятся о исправлении нравов и о большем просвещении народа”4.

Нам неизвестно, был ли совет М. В. Ломоносова подхвачен правительством или оно само додумалось о необходимости выселения старообрядцев с Ветки. Во всяком случае через три года последовала крупная выгонка беглых людей из Польши. А мы, не останавливаясь на подробностях этой второй акции, поведем речь о переселении староверов через Верхотурье. Этот город, выросший из Верхотурского острога, оказался на главном пути в сибирские земли в те годы, затем они пролягут в разных направлениях. Предполагаемая схема маршрута по новым архивным материалам выглядит так. Из Польши (Ветка, Дорогобуж, Подолия, Прибужье, Винница — основные места поселений в польских пределах, откуда их вывели, а также Стародубские слободы) их привели в Калугу, отсюда преимущественно водным путем в Казань по рекам Оке, Волге, далее 8 партий ушли на Екатеринбург, остальные 15 были отправлены на Соликамск, Верхотурье, Тобольск, а оттуда распределены для поселения на Барабе, Алтае и в Забайкалье.

План переселения староверов из Польши в Сибирь был разработан царской администрацией заблаговременно. К передвижению больших масс русских людей стали готовиться заранее. Некоторые организационные меры были предприняты еще в Верхотурье.

Об этом свидетельствуют архивные материалы, из которых приведем только наиболее ценные. Правительством первоначально было намечено всем возвращаемым беглым людям со дня их вступления на русскую территорию выделять в месяц от казны на серый кафтан или шубу, на обувь, хлеб и продовольствие, мужчинам по 1 руб. 70 коп., женщинам по 1 руб. 28 коп., детям по 1 руб. 20 коп. На детей полагалось, кроме того, полпайка провианта. Для переезда на 20 чел. выделяли одну подводу. Для заселения Нерчинского и Селенгинского уездов предложено было отправить туда из тех же польских выходцев всех лиц старше 40 лет и увечных, не могущих служить в строю.

Большую часть выведенных из Польши староверов гнали в Сибирь по старой дороге через Верхотурье. Но в начале царствования Екатерины II был проложен Московский тракт от Екатеринбурга на западе до Кяхты и Нерчинска на востоке. Он проходил на 200 с лишним верст южнее прежней дороги на Верхотурье. Путь наших невольных путешественников в Казани раздвоился: восемь партий отсюда были направлены в Екатеринбург. Об их судьбе пока ничего неизвестно. Нужны новые поиски.

9 июля 1764 г. указами ведено командировать “отписных крестьян и разночинцев и казаков с препровождением из Верхотурья до Тюмени и Туринска и к расположению каждого места по пятидесяти (человек. — Ф. Б.), чтоб быть им попеременно и в Тюмени, и Тобольску, и Ялуторовску для того и требовать в Туринской воеводской и Краснослободского управления канцелярии по пятьдесят человек. Точно как и прежде посланными указами”5. Вскоре было ведено требовать работников от жителей по очереди, которым за перевоз людей, направленных по этапу в Сибирь, обещали платить “мужику с лошадью в летнее время по 10 копеек, а без лошади — по 5 коп.; и зимою с лошадью по 5 коп., а без лошади по 4 коп, на день” (л. 85).

В то время губернатором Сибири был Денис Иванович Чичерин. Для препровождения следующих из России в Сибирь беглецов, направленных в Сибирский корпус, был назначен уже упомянутый “ланд-милиций полков” секунд-майор Лаврентий Фабрициус, которому даны были большие полномочия. К примеру, в одном из документов, датируемом 1 декабря 1765 г. читаем: “От пример-майора Фабрициуса для приема и отправления идущих из России в Сибирь выводимых из Польши беглых российских людей Селенгинского полку пример-майора Фабрициуса командою, с которой он прежде находился по требованию его майора Фабрициуса подлежащее число на довольствие предписанных людей денежной казне и провианта ис преждеассигнованной в Верхотурье определенной на /создание/ новоучрежденного сибирского корпуса суммы…”, т. е. речь идет о том, что Фабрициус на нужды переселения на формирование Селенгинского и Томского полков может “отлучать (расходовать) сколько захочет” (л. 246). Секретной комиссией Д.И. Чичерину от 19 июля 1764 г. ведено “…ежели для следующих в Сибирь из России к определению в полки людей на необходимые надобности и расход потребно будет”, то нужно выделить “для цели препровождения” требуемые на это средства. И секунд-майору Фабрициусу было выдано для указанной выше цели 2108 руб. 22 коп. и половина 2/3 провианта. Муки, ржи и овса на сто тридцать руб. шесть коп.”, а всего 2240 руб. 14 коп. “Одна половина две трети натурою. Крупы 2 четверти 2 четверика 6 гарцев6. Оные цены в Туринской канцелярии не показано того ради приказать и с объявленной выписки сочиня две ведомости и одну из них послать в Сибирскую губернскую канцелярию” (99 об.). Эти средства, видимо, были выделены на формирование новых сибирских полков, в состав которых намечалось определить и выводимых из Польши беглых российских людей.

Таковы некоторые подготовительные меры, предпринятые администрациями царского правительства и сибирского губернаторства. Но эти меры в дальнейшем получили свое развитие на основе опыта, накопленного в течение 1764 г., когда были проведены через Верхотурье в Тобольск первые партии. Об этом можно судить из документа от 6 октября 1765 г., в котором были подведены итоги целого года, непосредственно связанные с перемещением больших групп населения из России в Сибирь. Хочется привести его почти полностью: “От господина бригадира и казанского обер-коменданта Иевлева ордерами оказалось, что сюда на Верхотурье отправлено кроме прошедших на Екатеринбург осми и разделенных за худобою судна на другие одной двадцать две партии в коея состоит однех беглецов не менее как по двести по пятьдесят, а иные и менее двух сот да за ними конвою по пятидесяти человек и того разумеется в следовании во всех партиях одних беглецов более четырех тысяч, а конвою до тысячи человек (Разрядка моя. — Ф. Б.). И на таковое число полагая одну месячную дачу потребно провианта муки более тысячи круп на одних только конвойных до пятидесяти четвертей и более же… А требуемого числа, которое ныне озаготовления в магазине состоит не только на все следующие партии достать может, но и на одни восемь коя уповательно со отправления ис Соликамска в здешний город Верхотурск в непродолжительное время, а конечно, через две недели прибывать будут. В удовольствии круп же на конвойных и вовсе недостаточно…” Фабрициус требует, чтобы нужное количество провианта было заготовлено, “дабы в следовании тех партий какой либо остановки последовать не могло”. Муку и крупу рекомендовалось закупить в Ирбитской и Ницинской слободах. Это поручалось сделать дворянину Ивану Дмитриеву сыну боярскому. Хотя в указанных слободах крупы и муки имелось достаточное количество, но, “за нынешнем распутием перевозки учинить вскорости никак не возможно”7.

В ходе поиска нам удалось найти материалы о 14 партиях из 23, выведенных из Казани и следующих разными путями под конвоем солдат и офицеров. Как видно из документа, приведенного выше, их “за худобою судна” разделили на партии по 250 чел. и менее. Из них 8 партий было направлено в Екатеринбург, о чем историкам прежде не было известно; 14 же партий вели на Верхотурье, а оттуда направили в Тобольск и Туринск.

Первые партии ссыльнопоселенцев второй выгонки из Польши прибыли в Верхотурск в начале октября 1764 г. Всеми делами на данном этапе ведал Лаврентий Фабрициус. Ему на счет карабинерных полков для продовольствия ссыльных, провианта и жалованья конвоя выделялось по 10 тыс. руб. Это для того времени были немалые деньги8. Для каждой партии в зависимости от количества людей, следовавших в ней, выделялась определенная сумма денег или запас провианта. Вот что читаем в сообщении секунд-майора Фабрициуса, поданном 5 октября 1764 г. в Верхотурскую воеводскую канцелярию: “По требованию следующего с первой партией пойманными в Польше российскими беглецами, определенного в Сибирский корпус господина пример-майора Волкова во время следования до Тобольска для довольствия тех людей и на прогон подвоз их провианта подконвойных и протчее. Верхотурская воеводская канцелярия благоволила из осигнуемой на то денежной казны отпустить в прием и под росписку команде ево господина майора… подпорутчика триста рублей”9. В сообщении от 7 октября 1764 г. Фабрициус просит отпустить для довольствия идущей до Тобольска второй партии, которую сопровождает капитан Шуклин, 350 руб. из имеющихся соляных, подлежащих выдаче сборов денежной казны (л. 9—10).

Итак, Первые две партии пойманных в польских пределах русских людей были конвоированы через Верхотурье в октябре 1764 г. Их численный состав нам неизвестен. Но, вероятно, в каждой партии было не менее 200 чел. Об этом свидетельствует сумма денег, выделенных для пропитания и конвоирования ссылаемых в Сибирь староверов, отправленных пока до Тобольска. Последующие партии выведенных из Польши российских беглецов пройдут через Верхотурье в 1765 г. В сообщении “Селенгинского пехотного полку пример-майора Фабрициуса в Верхотурскую воеводскую канцелярию по поданной казне ко мне от следующего с третьей партией определенного в Сибирский корпус господина капитана Мартышева ведомости… Верхотурская воеводская канцелярия благоволит: в едущей в оной партии людей мужска и женска полу рослым сту тридцати девяти полагал сего генваря мца (месяца) на перву половину на каждого муки по одному четверику, малолетним получа ещи против оныя в полы (т. е. половину. — Ф. Б.) пятнадцати человеку муки по четыре гарнца, всего на сто пятьдесят четыре человека муки к остаточной одной четверти семнадцать четвертей два четверика четыре гарнца. Под росписку означенному господину капитану Мартышеву выдать по ведомости с показанием цен. Меня уведомить. Фабрициус. Генваря 2 дня 1765 года”10.

В этом документе выделим информацию о том, что уже к этому времени был сформирован Селенгинский пехотный полк, создание которого З. Шагжина относит к 1796 г.11 Расшифрованы в документе и данные о провианте, выделяемом на каждого переселяемого взрослого и малолетка на определенный отрезок времени. В данном сообщении провиант был выделен на полмесяца, на “первую половину генваря”. В документе от 4 января 1765 г. говорится: “Следующего с четвертой партией капитана Полянского, ведущего в оной четвертой партии пойманных в Польше российских беглецов мужска и женска полу рослых (т. е. взрослых, старше 15 лет. — Ф. Б.) получивших в месяц муки по два четверика с сту двумя малолетними, получающих против оных в полы тридцати одного. Всего сту тридцати трем человекам муки полагал…”12.

По нашим расчетам, им должно было на всю партию быть выделено 204 + 31 = 235 четвериков, или на 102 взрослых по 2 четверика и на 31 малолетнего по 1 четверику. Кажется, что ведший четвертую партию до Верхотурья “Казанского гарнизона 2-го батальона прапорщик Петр Чесноков” злоупотребил в дороге имеющимися в его распоряжении средствами. В этой партии люди плохо питались и находились в тяжелейших условиях. На этом этапе в качестве компенсации они получили муки больше нормы. В другом документе говорится, чтоб впредь люди не имели “тягости, а паче гладу”13. Вероятно, из-за этих “тягостей и гладу” ссыльные часто “шалили”, в следовавших по этапу партиях происходили разные “обиды и воровство”. С целью пересечения подобных “шалств” администрация предпринимала ответные меры.

В документах сообщается, что в городе Верхотуре большое скопище народа “конвойных и с теми партиями более тысячи человек и чтоб от тех команд здешним жителям как в прошлом 764 году таких же следующих партий от каковых обиды и воровство происходили… В городе и в ямской слободе учредить в пристойных местах по перекресткам бекетов (пикеты. — Ф. Б.) и на оные в ночное время для смотрения чтоб бегше (слова не разобраны — Ф. Б.) /вероятно, из/ партии под конвоем с какого шалства шуму, Драк и воровства не происходило. Определять на каждый бикет по пристояному (?) числу человек”. Не разрешали также “шататся по улицам в ночное время”14.

Вероятно, для сопровождения некоторых партий не доставало военной силы и для конвоирования привлекалось местное население. 4 февраля 1765 г. староста Верхотурских разночинцев Яков Бессонов просит верхотурскую воеводскую канцелярию „для препровождения в пятой партии пойманных в Польше российских беглецов от Верхотурья до города Туринска нарядить из Верхотурского разночинцев двадцать пять человек с их оружием у кого есть и по наряде для отсылки Селенгинского пехотного полку к господину пример-майору Фабрициусу прислать”15.

Материалы о 6-13-ой и 15-ой, т.е. по девяти партиям в этом фонде отсутствуют. Из ранее приведенного документа известно, что 8 партий из Казани вели в ссылку через Екатеринбург, и их одиссея зафиксирована где-то в другом месте. Возникает соблазн предположить, что именно эти 8 партий были отправлены на Алтай, куда они прибыли, по данным Н.Н. Покровского, в июне 1766 г.16, а, возможно, другим путем шли на Тобольск.

В документе-аттестате, выданном на имя Палицына, “октября 24 дня 1765 года” говорится, что в четвертой на десять (четырнадцатой) партии “больших поляков и их детям 249 человек в августе шестого на десять будущего октября по шестое на десять числа за неимением провианта по справочной цене за муки за триста девяноста четыре пуда по пятнадцати копеек пуд арестантам в день” (л. 133). В тот же день Палицыну выдано жалованья и на прокорм 171 руб. 78 3/4 коп. (л. 247 об.).

Эти документы дают сведения о том, что в дороге выведенных из Польши русских староверов называют то арестантами, то поляками; совместно с ними в сибирский корпус следуют и рядовые служилые, определенные, как и староверы, туда на службу. Название “поляки” затем прочно закрепится за староверами на Алтае и в Забайкалье. В другом документе тоже говорится, что в команде прапорщика Воронежского пехотного полку Шитиловского “полякам мужеска и женска пола большого росту (т. е. возраста. — Ф. Б.) сту сорока двум арестантам…” (л. 141). Вероятно, эти данные относятся к переходу 17-й партии, а беглые русские люди, возвращаемые из Польши военною силою, тоже названы “поляками и арестантами”.

Недостаток провианта компенсировали деньгами. Так, четырнадцатой партии, состоящей из 257 чел., да на команду конвоя выплачено “за провиант муки 4 четверти, за 5 четвериков 63 руб. 36 коп. с деньгой. За один четверик за 3 гарнца 30 коп. 3 чети. Итого 63 руб. 67 1/4 коп.”, (л. 249—249 об.). Но деньги есть не будешь. А в редконаселенной Сибири купить что-либо из продуктов было не просто. Добывали самое простое и необходимое (муку, крупу). Скудное питание, тяжести перехода приводили к заболеваниям.

Так, в семнадцатой партии “тяжко больных” выявлено 69 чел., им предложено выделить 20 квартир.

Из документов можно почерпнуть интересные данные. Семнадцатую партию привел в Верхотурск прапорщик Ушаков, но он был отправлен снова в Казань, так как был назначен или определен в главную команду”. Он едет туда за следующими 50 беглецами. Ему выделено пять подвод до Соли Камской, по деньге на версту за подводу, или 3 руб. 67 коп. с половиной. Седьмую на десять партию возглавил прапорщик Лебедев, и он довел эту партию до города Туринска (л. 121). В документе, датированном 3 октября 1765 г., сообщается, что с восемнадцатой партией прибыл капитан Токмовцов. Он привел в Верхотурье 141 взрослого беглеца и 71 малолетнего, а всего 212 чел. (лл. 196—199). В его команде было 46 чел. Из них один унтер-офицер, один капрал, один цирюльник и 43 рядовых. 4 ноября 1765 г. капитану Токмовцову на выведенных из Польши с восемнадцатой партией 212 чел. и конвойных 46, а всего на 258 чел. выделено 65 руб. 81 коп. с половиной (л. 250).

3 октября 1765 г., т.е. одновременно с восемнадцатой партией, прибыла девятнадцатая. В ней было 153 взрослых и 90 малолетних “мужска и женска” полу. Партию привел Тенгинского пехотного полку капитан Васильев. В его команде состояли 1 сержант, 2 капрала, 2 цирюльника, 47 рядовых и 2 извозчика. Солдаты относились к этому же полку, одного из капралов звали Алексей Назаров (лал. 161—162 и 190).

31 октября 1765 г. сообщено, что в сопровождении команды капитана Костомарова прибыла в Верхотурск “двадесятая” (20-я) партия. В ней находилось 154 чел. старше 15 лет и 49 малолетних, до 15 лет, да арестантов 5 чел. (л. 172). В команде Костомарова состояли 54 чел. и один из них был “фершал” и 50 рядовых (л. 173—174). 203 чел. шли под усиленной охраной, состоящей из 54 конвойных. Но в этой партии на этапе происходят всевозможные неприятные для начальства события, связанные то с побегами и озлоблением, то с грабительством и избиением бесконвойного офицера. Вероятно, побеги случались нередко. Для их предотвращения было разработано специальное наставление, в котором сопровождающим давались указания, как поступать в подобных ситуациях с офицерами, проворонившими конвоируемых беглецов. Это отмечено в документе от 7 ноября 1765 г. (л. 203). Из “Ведомости”, обнаруженной Н.Н. Покровским, известно, что всего по дороге из Калуги до Тобольска бежали 81 чел.17 Один из таких побегов зафиксирован и в найденных нами документах. Несмотря на все меры предосторожности и на усиленный конвой (на 4 чел.— 1 конвойный) наиболее и отчаянные из гонимых в Сибирь староверов не могли смириться с уготованной им участью. И они бегут.

В сообщении от 28 октября 1765 г. сказано, что “здесь в Верхотурье бежали из квартир по тракту из партии, а именно Аким Родионов, Зиновей Никитин, сын его Яков, а приметами они Родионов отроду 45 лет ростом двух аршин четыре вершка с половиной, волос черный, глаза серые, лицом смугл, нос кокоревой, борода руса; Никитин отроду 47 лет, росту два аршина 5 вершков, волосы и борода темнорусые, глаза серые, нос остр.., сын Его Яков 16 лет росту двух аршин одного вершка, волос черен, глаза серые, нос остр” (л. 159).

Из Верхотурья до Тобольска шестнадцатую и двадцатую партии сопровождал прапорщик князь Дмитрий Вяземский. Ему было выделено для этой цели 200 руб. и 46 или 49 подвод (лл. 182, 188, 189). Вероятно, в 16 партии находилось 188 взрослых и 85 малолетних, а всего 279 чел. обоего пола (лл. 193, 194, 204). В документах от 4 ноября сообщено, что на выведенную шестнадцатую партию российских беглецов и арестантов (всего 279 чел.) прапорщику Вяземскому в прием и под расписку выделено из тех расчетов 68 руб. 75 коп. (л. 250). Того же числа и месяца в двадцатой партии с военнослужащими и арестантами было 262 чел. Им вместо провианта выделено денег 70 руб. 54 1/4 коп. Того же дня князю Вяземскому и его денщику выдано жалованья 34 руб. 60 коп. (л. 249 об. — 250). Следовательно, в этих двух партиях было 541 чел. вместе со служилыми и арестантами.

А 3 ноября 1765 г. капитану Богданову на российских беглецов, выведенных из Польши, и конвойных (всего на 246 чел.) на ноябрь, выдано вместо провианта деньгами муки за 52 четверти за 5 четвериков 61 руб. 4 коп. с деньгой, и за 5 четвериков за 3 гарца 1 руб. 20 коп. три чети. Итого 62 руб. 25 коп. 1/4 коп. (л. 249 об.). Это была двадцать первая партия. В ней за разные предерзости в Сибирь были отправлены 13 чел. И выведенных из Польши российских беглецов мужского и женского пола 119, малолетних детей — 71. Всего 190 чел. Следовательно, конвойных было 43 чел. (лл. 164, 171). Эту партию конвоировал прапорщик Никифор Белов (л. 209—210).

25 ноября 1765 г. двадцать вторая партия отправлялась из Верхотурья в Тобольск под командой Томского полку господина прапорщика Воронежского пехотного полку Ивана Шишлера, ему выделялось 26 подвод, а также 314 руб. 27 коп. денег. В этой партии находились 158 взрослых мужчин и женщин, 58 детей. Вместе с арестантами взрослых было 208 чел. На них выдано 25 руб. 98 1/4 коп. (л. 250 об.). Но в другом документе от 28 ноября 1765 года написано, что отправлена из Верхотурья 22 партия под командой прапорщика Полоскова (лл. 228—239). А в документе от 26 ноября пояснено: Ивану Шишлеру и его команде его воинских чинов выдано денежного жалованья 314 руб. 27 с половиной, а 27 ноября прапорщику Полоскову на продовольствие оной 22 партии выдано 60 руб. (л. 248 об.).

20 ноября 1765 г. под командой Сибирского корпуса подпоручика Скоробогатова отправлена в Тобольск двадцать третья партия. Подпоручику “за недостатком у него жалованья” выдано 120 руб., партии выделено 20 подвод (л. 224, 227). Кроме того 30 октября 1765 г. сержанту Ивану Галактионову на продовольствие оставшимся в Верхотурье из-за болезни российским беглецам выделено 100 руб. (л, 247 об.). А 18 ноября того же года ему дополнительно выделено еще 300 руб. (л. 248). Судя по выделенной сумме денег, больных в Верхотурье скопилось немало.

Всего за 1764 и 1765 гг. на цели “препровождения” и на питание, на лечение только на Верхотурском этапе израсходовано 4684 руб. 70 коп. три чети 2/3 (л. 252). Полностью на переселение солдат и пахарей до мест их поселения и на содержание их до первого урожая было отпущено 34980 руб. И заготовлено для этой эпопеи 44 тыс. четвертей хлеба18.

Рассмотренные выше материалы красноречиво свидетельствуют о насильственных, принудительных мерах и методах переселения в Сибирь больших групп старообрядцев, выведенных из польских пределов. Эти партии — каждая в количестве 150—250 чел. — проходили через Верхотурье в 1764—1765 гг. под конвоем. На 4 чел. шедших в ссылку, был определен один конвоир. О добровольности перенаселения не могло быть и речи. Эти выведенные из Польши русские беглые люди уже в дороге получили название “поляков”. И это название за ними закрепится и на Алтае, и в Забайкалье.

Документы позволяют утверждать, что начало формирования Селенгинского пехотного полка следует отнести к концу 1764 г., на 32 года раньше данных, приведенных З. Шагжиной.

1. Максимов С.В. Сибирь и каторга. — Спб. 1871. — Т. 1. — С. 353—354; Селищев А.М. Забайкальские старообрядцы. Семейские. Иркутск, 1920. — С. 73.

2. Ровинский П.А. Этнографические исследования в Забайкальской области // Изв. Сиб. отд. РГО, СПб. 1872. — Т. 3. — С. 125.

3. Гирченко В. Из истории переселения в Прибайкалье старообрядцев-семейских. Верхнеудинск, 1922. — С. 3.

4. Мих. Ломоносов. Избранная проза. — М., 1986. — С. 316.

5. ЦГАДА, фонд 474 (Верхотурская воеводская канцелярия). — Оп. 1. — Д. 198. — Л. 83. В дальнейшем все ссылки на материалы этого фонда и дела будут обозначены только порядковым номером листа прямо в тексте.

6. Четверть — старая русская мера объема сыпучих тел, равная 8 четверикам (около 210 литров). Четверик равен восьмой части четверти (26, 239 л.). Гарнец равен 3,28 л. или восьмой части четверика.

7. ЦГАДА. — Ф. 474. — Оп. 1. — Д. 209. — Л. 206—207.

8. ЦГАДА. – Ф. 474. — Оп. 1. — Д. 198. – Л. 2—3.

9. ЦГАДА. — Ф. 474. — Оп. 1. — Д. 198. — Л. 1.

10. Там же. — Л. 37.

11. См.: Шагжина 3. Дар Селенгинского полка. “Правда Бурятии”, 16 августа 1986 г.

12. ЦГАДА. — Ф. 474. — Оп. 1, — Д. 198. — Л. 43.

13. Там же. — Д. 209. — Л. 1-1 об.

14. Там же. — Л. 213.

15. Там же. — Д. 198. — Л. 82. Далее в тексте будут указаны номера листов этого дела.

16. Покровский Н. Н. К истории появления в Сибири забайкальских „семейских” и алтайских „поляков”. // Изв. Сиб. отд. АН СССР. Сер. обществ, наук 1975. — № 6. — Вып. 2. — С. 109.

17. Там же. — С. 111.

18. Васильев А. П. Забайкальские казаки (исторический очерк). — Чита 1916. — Т. II. — С. 169.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8

Оставить комментарий